ВЯЧЕСЛАВ
ОРЕХОВ:
«ДЛЯ
ХУДОЖНИКА ГЛАВНОЕ ВИДЕТЬ, В КАКОЙ СТОРОНЕ СВЕТ!»
20 февраля 2020 года исполнилось 80 лет классику русского
документального кино Вячеславу Васильевичу Орехову. Он родился в тамбовской
деревне Коломенка, жил в подмосковной
Ивантеевке, и вот уже больше 20 лет совмещает съёмки фильмов с крестьянским
хозяйством на Псковщине, в деревне Ясная Поляна. Вячеслав Васильевич снял 94
фильма, большинство имеют награды и призы…
Алексей Бурыкин: — Слава, не будем юлить перед читателями газеты, мы на «ты», знакомы больше 10 лет… Хочу спросить сначала, чем, по-твоему, кинематограф принципиально отличается от всех других искусств?
Вячеслав
Орехов: — Лёш, я особо не забиваю голову такими
праздными вопросами. Но навскидку – думаю, что в кино сплавлены все виды искусств.
И ещё: оно реальнее других отражает или представляет жизнь. Первые слова
Тарковского, когда он стал вести у нас на Высших Курсах Сценаристов и
Режиссёров цикл «Ритм и время в кино», были: «Кино родилось тогда, когда
человечество захотело посмотреть на себя со стороны». Не просто на портрет или
фотографию, а на полную иллюзию жизни.
— Что в
кино первично: мысль или изображение?
— Не берусь разделять эти понятия, они друг без друга в кино не могут. Изображение без мысли – абсурд, набор кадров, а мысль без изображения – чистая декларация. Но всё-таки первоосновой является мысль. Сказано же: «В начале было Слово», т.е. идея, замысел… Это касается и Вселенной, и скромного сюжета… Сила кино в воздействии слова и изображения одновременно. Хотя как-то принято считать, что в кино первичным должна быть пластика изображения. Но глянь фильм Осипова последний («Параджанов, Тарковский, Антипенко. Светотени» (2018) – фильм Андрея Осипова – А.Б.) – как здорово там гармонируют слово и изображение!
— По
Станиславскому, у актёра есть задача и
сверхзадача. А у режиссёра документального кино?
—
Мне всё-таки ближе название этого вида кинематографа не «документальное», а
«неигровое» кино. Я мало думаю о сверхзадаче, хотя надо бы… Моя главная задача
– сделать живое кино; не расплескав, бережно перенести судьбу героя на экран.
Вспоминаю слова Хичкока: «Я беру кусок жизни и отсекаю всё скучное», примерно
так … Вот это, может быть, и есть сверхзадача?..
— Кто
кого выбирал: ты – своих героев или они тебя?
—
Формально, конечно, я выбираю того, кто мне по душе, но, если ты
не пришёлся по душе герою – туши фонарь! Я со всеми своими героями дружил и
дружу. Недаром замечено: «Рыбак рыбака видит издалека»! Просто душа улавливает
вибрацию другой души. Ведь герои фильмов сотворили и мою судьбу, за что я им
бесконечно благодарен… Иван Никифоров, например (герой фильма «Поздний восход» (1971) – А.Б.), взял кисть в 63 года,
и настолько меня этим поразил, что и я в довольно-таки приличном возрасте стал
рисовать. А Дмитрий Арсеньев (герой фильма
«Выхожу один я на дорогу» (2002) – А.Б.), режиссёр оперного театра,
умнейший человек, найдя ответы на свои жизненные вопросы в Евангелии, всё
бросил и из Москвы уехал крестьянствовать в тверскую глушь. На меня это
произвело сильное впечатление, и, хоть в ту сторону я давно смотрел (родился-то
в деревне!), но именно поступок Арсеньева стал толчком к тому, что мы с женой
круто решили изменить свою жизнь и перебрались в деревню.
— Что
главное в неигровом кино?
—
Конечно, непредсказуемость – в природе неигрового кино. Что бы ты ни написал в
сценарии, жизнь внесёт свои коррективы, и конечный результат будет другим… Замечательно,
когда ты сам являешься участником события, а не просто ищешь, как показать это
событие со слов героя. Идеально было бы прожить с героем год-два, снять все
неожиданные повороты событий. Но Минкульт не позволит подобную роскошь: надо
укладываться в намеченные сроки. Флаэрти «Нанука с Севера» снимал два года и
год монтировал: вот это да! А нам приходится обходиться тем, что успели снять.
Да ладно, чего жалуюсь, нормальные сроки нам дают…
— Что
для тебя гармония? Стремление к ней – цель фильма?
— Раньше я как-то не особо задумывался об этом. Моя цель была показать судьбу
моих героев другим людям. Я был (да и остаюсь) как бы экскурсоводом по жизни:
«Посмотрите сюда, вам будет это интересно… гляньте на этого человека, вам это
пригодиться в жизни». Но надо, чтобы фильм катился и нигде не спотыкался. Всё
время думаешь о драматургическом построении, конструкция которого и держит
фильм, не даёт провиснуть. Бывает, снимаешь длинный «вкусный» кадр, а в монтаже
он не ложится – выбивается по ритму. Приходится резать по-живому, порой чуть не
со слезами: долой из монтажа! Со временем я стал снимать не отдельными кадрами,
а эпизодами, стараясь ухватить атмосферу вокруг героя. Так же стал и
монтировать – эпизодами.
— Как
думаешь, исчерпал ли кинематограф свои выразительные средства?
— Думаю, нет. Всё время появляются новые технические возможности. Тот же Андрей Тарковский, шутя, говорил нам на Курсах, что он мечтает о том, чтобы его режиссёрская задумка моментально воплощалась на экране.
— Мечта каждого режиссёра…
— Думал
ли кто сравнительно недавно, что можно так снять «Титаник» или «Аватар»? Да
дело даже не в технических средствах. У Никиты Михалкова и особых технических
средств нет, а каждый фильм – шедевр! Да и не только у него. Сколько у нас
потрясающих фильмов, снятых скромными средствами! А в неигровом кино и вовсе,
мне кажется, не надо гнаться за техническими эффектами. Главное проникнуть
вглубь человеческой души.
— Ты
решил «завязать» с кино. Последняя твоя
работа – «Монолог» о Валентине Курбатове
– делалась трудно, был операторский брак, но ты преодолел сопротивление
материала, и получилась великолепная картина необыкновенной смелости (я имею в
виду построение её). Почему больше не будешь снимать?
—
Во-первых, не то душевное состояние после ухода жены из жизни, прицепились
хвори, нет внутри огонька, а без него как?.. А во-вторых, знаешь, я, кажется в
тупике… И так снимал, и эдак, а повторяться не хочется, сделать как-то всё
иначе – нет тонуса, да и приустал я от чужих жизней, хотя, повторюсь, благодарен
всем моим героям: они изменили меня.
— Что
тебя огорчает в современном кинематографе?
—
Отсутствие целомудрия, бесцеремонное вторжение в личную, а то и в интимную,
жизнь. Видно, это влияние дурных телешоу. В игровом кино много сериальной
жвачки, высасывание из пальца тем и сюжетов: ловишь себя на мысли, что в стране
живут одни полицейские и воры. Нет настоящего героя. Да и откуда ему взяться в
обезбоженном потребительском обществе?! Есть, конечно, единичные прекрасные
картины, но, как бы сказал современный восточный мудрец Тимур Зульфикаров, это
«бриллианты в пыли».
— Что
тебя огорчает сейчас в жизни?
— Как
трудно живёт российская глубинка, что погибла русская деревня… заброшенность
земли. Видно, от тоски по людям засыхают брошенные сады… Горько на это
смотреть.
— Можно
спросить тебя о вере в Бога… она
существенна для художника или сущностна?
—
Конечно, лучше человеку идти по жизни с Богом в душе. Не всякому это удаётся,
ибо вера – дар Небесный. Но для творца главное видеть, в какой стороне Свет!
Нельзя идти против Божественной энергии – рухнет человек или строй.
— Слав, и в заключение я хотел бы, чтобы
ты ответил на те же вопросы анкеты, на которые ответил художник Шишкин в «Петербургской
газете» зимой 1893года…
Главная черта твоего характера?
— Наверное, устремлённость
к цели.
—
Достоинство, предпочитаемое тобою у мужчины? У женщины?
— Маркс, нам говорили, ценил в
мужчине силу, а в женщине слабость. Неплохо сказано. Я думаю, всё же, в мужчине
– великодушие, благородство, умение прощать, а в женщине – нежность, верность.
—
Твоё главное достоинство?
—
Незлобивость, отзывчивость.
—
Твой главный недостаток?
— Часто душа не внемлет голосу
Разума…
— Твой идеал счастья?
— Скажу так же, как ответил когда-то
Руссо: «Любить, быть любимым и жить на природе». И, конечно, заниматься любимым
делом.
—
Что было бы для тебя величайшим несчастьем?
— Если бы Господь совсем отвернулся
от меня.
— Кем бы ты хотел быть?— Музыкантом, но, увы, не получилось…
—
Страна, в которой ты всегда хотел бы жить?
— Только
в России.
— Пища и напитки, которые предпочитаешь?
— Люблю солёный огурчик или
грибок под любимый русский напиток.
—
Как бы ты хотел умереть?— Не постыдно, не позорно. То, о чём молят Господа монахи.
— Твоё состояние духа в настоящее время?
— После ухода из жизни жены – далеко
не на высоте.
— Недостатки, к которым относишься
наиболее снисходительно?
— Которые у себя самого.
—
Что тебя интересует теперь больше всего?— Есть ли всё-таки жизнь на Марсе?
— Твой девиз?
— «Господи, да будет воля Твоя!»
Правда, часто не хватает смирения.
Интервью вел Алексей Бурыкин, режиссер
Секция научного кино Санкт-Пе-тербургского отделения Союза кине-матографистов РФ провела очередное заседание в Белом зале Дома кино Санкт-Петербурга. Встреча была посвящена работе художников-постановщиков в на-учно-популярном кино. Члены Студенче-ского научного общества Института кино и телевидения узнали, как профессиона-лы большим коллективом снимали кар-тины на студии «Леннаучфильм». Были показаны отрывки из научно-популяр-ных фильмов; выступающие вспоминали художников, сотрудничавших с ведущи-ми режиссерами киностудии: Вячеслава Александрова, Ивана Егорова, Владлена Иванова, Александра Зачиняева и дру-гих. Художник-постановщик Валентин Александров делал свои первые шаги в кино в 60-е годы, рабочим на съемочной площадке у Павла Клушанцева. Сейчас он работает и в театре, и в кино. На заседании Александров показывал раскадровки, рас-сказывал о совместной работе с режиссе-рами: поиске материала, разработке прие-мов съемки, привлечении в картину науч-ных сотрудников различных институтов. Члены Студенческого научного общества пригласили его провести мастер-класс и Институте кино и телевидения. Заседание секции научного кино в Санкт-Петербурге подтвердило востребованность и желание снимать научно-популярное кино моло-дыми кинематографистами.
Наталья Уложенко, г.Санкт -Петербург
